Виталий Тищенко о поэзии

Хорошо все-таки поэту. 

Трепещи себе струной, резонируй в унисон коллективному бессознательному, сплетай слова в косички рифм, венки сонетов, охапки гимнов, стога поэм.

Плюй в вечность безбоязненно – какой
спрос с творца? Это же просто искусство, перекур на лестничной клетке мироздания.

Художник так, видите ли, видит,
слышит, обоняет.

Его право.

Он не учит, не лечит, не калечит. 

Какая у него может быть политическая
воля, и какой с него может быть исторический спрос? 

Это же только по истечении времени
все тайное становится ясным даже ежу.

Вот Хлебников – ногу отставил, волосы откинул, руку простер и торжественно:

“Свобода приходит нагая,
Бросая на сердце цветы,
И мы, с нею в ногу шагая,
Беседуем с небом на «ты». 

Мы, воины, строго ударим
Рукой по суровым щитам:
Да будет народ государем
Всегда, навсегда, здесь и там!“

И нельзя сказать, что совсем не попал. 

Воины ударили строже некуда. 

И народ государем здесь уже побывал. 

Хотя там не смог. 

И слава Богу. 

Потому что из панибратства с небом
такой суровый писов щит получился,
что до сих пор выгребаем.

О шаге в ногу и речи нет.

Вы воскресным утром на Садовое
кольцо выезжали?

Восемь полос в каждую сторону.
Три машины на всех шестнадцати.

Они без чужого зада перед носом
не понимают, куда ехать.

И с какой скоростью.

Одна плетется, другая мчит, третья петляет.

Все – непредсказуемы.

А он про сердце в цветах.

В пятках оно.

А ты – да, на асфальтовой равнине
будто голый.

И нагою ногой на ощупь нащупываешь дорогу.

Один, как цветок в проруби.

И все равно сталкиваемся.

В общем, не готовы мы пока к свободе. 

Не уверены в себе.

Многое делаем наоборот.

“Пусть девы споют у оконца,
Меж песен о древнем походе,
О верноподданном Солнца –
Самодержавном народе.“

Ну да.

Взгляните на народ – тот,
что посамодержавней.

Верноподданный Солнца?

Он же его боится больше, чем вампир.

Прячется за недозволенной несамодержавному глухой тонировкой.

Почему машины уважаемых людей
у нас всегда непрозрачны?

Чтобы не видно было, кого уважаешь?

Особенно в оптический прицел?

Народ так перепуган, что еще при жизни ездит в катафалке.

Катафалк с сиреной и мигалкой –
наш идеал автомобиля.

Жизнь удалась – а теперь расступитесь, спешу на тот свет.

Противоположности привычно объединились в борьбе.

Так что лучше пропустите их.

А мы вам – не бойтесь.

И споем.

У оконца.

Вместо дев.
P.S. Настроение главного редактора может не совпадать.