Алексей Телешев о менторстве в построении национальной инновационной системы.
Директор Фонда посевных инвестиций РВК Алексей Телешев рассказывает в интервью "" о менторстве в построении национальной инновационной системы.
Как исходя из вашей практики, реализуется менторство в нашей стране?
Практика менторства и привлечение консультантов очень важны для развития молодых компаний, особенно для стартапов, делающих свои первые шаги. В этот период важно грамотно выстроить стратегию развития компании, просчитать все возможные риски и оперативно отреагировать на возникающие проблемы.
Компании необходимо понимать, что собственными силами эти проблемы очень сложно решить, и что консультанты – это люди, которые также заинтересованы в развитии стартапа, а не мошенники, желающие забрать деньги или долю в компании.
Сейчас в портфеле Фонда посевных инвестиций РВК более сорока проектов. Одобрено более пятидесяти сделок, десять находятся в процессе структурирования и заключения. Все эти компании находятся на совершенно разных этапах посевной стадии – одни на самых ранних, а другие уже фактически выходят на рынок. Проблемы есть и у тех, и у других компаний, но в каждом случае нужны свои консультанты. Например, у ФПИ РВК и нашего венчурного партнера компании Softline есть интересный проект Tekmi. Запущен первый коммерческий продукт на рынок – это сервис объединенных коммуникаций, который сейчас предоставляет услугу виртуального номера. Менее чем за год проект достиг больших результатов. Главным залогом успеха стала готовность команды расширить число участников и привлечь к работе над проектом консультанта соответствующего уровня. Им стал Арсений Тарасов, в настоящее время – генеральный директор компании Adobe Systems в России и СНГ, до этого занимавший ключевые посты в российском представительстве Siemens.
Отмечу, что для IT-проектов важно следовать глобальным трендам и использовать современные принципы работы, в частности, когда привлекаемые к работе лучшие специалисты получают опционы или доли в компании. К сожалению, некоторые команды, в частности из регионов, этого не понимают. Многие инноваторы, придумав что-нибудь, не хотят этим делиться. И сидят со своими проектами, не зная, как их реализовывать. Любые предложения по подключению к проекту профессиональных консультантов они воспринимают как попытки забрать частичку их собственного «я». И смотрят на потенциальных менторов скорее как на «торменторов» (от tormentor, англ. – мучитель, «Полит.ру»).
Но надо понимать, что проект стоит ровно столько, сколько за него дают, и каким бы интересным ни было изобретение, если оно не реализовано, то оно ничего не стоит.
Реализовать изобретение его создатели могут не всегда, потому что помимо научной составляющей, нужна еще бизнес-компетенция. Задача привлекаемых к проектам консультантов состоит именно в том, чтобы помогать командам развивать бизнес-направления, переводить на более высокий уровень вопросы маркетинга, защиты интеллектуальной собственности и так далее. Именно этого понимания не всегда хватает разработчикам.
Еще один пример – наш проект «Безопасный интернет». Это сервис родительского контроля для интернет-провайдеров и потребителей, который позволяет оградить детей от нежелательной информации. К работе над этим проектом также были привлечены лучшие специалисты, в том числе – психологи из МГУ. Сейчас проект стал партнером системы рейтингования сайтов Web of Trust. Это – используемый в Google рейтинг сайтов по вредоносному содержимому.
Фонд посевных инвестиций РВК также ведет консультации и обучение венчурных партнеров и проектных команд, что позволяет повысить компетенцию в тех областях, которые критически важны и для стартапов, и для консультантов. Областей которые в России традиционно находятся на зачаточном уровне. В частности, это вопросы управления нематериальными активами. Как правило, уровень знаний изобретателей и инноваторов сводится к тому, что надо что-то запатентовать. В этот момент, пожалуй, и теряется вся ценность продукта в качестве основы бизнеса. Потому что
для разных продуктовых стартапов должны быть совершенно различные стратегии защиты нематериальных активов.
Для кого-то единственно возможным путем будет введение режима коммерческой тайны, то есть защиты нематериальных активов как ноу-хау. Кому-то вопросы патентования и приоритетов важны с точки зрения сроков подачи заявок - для того, чтобы иметь приоритет и возможность закрытия этого же изобретения на зарубежных рынках. Это очень важно для проектов в сф ере биотехнологий, потому что российский рынок биопрепаратов составляет 1-2% от американского. Биотехнологические проекты, которые есть у нас и которые ориентированы на зарубежный рынок, мы стараемся до последнего момента не патентовать здесь, чтобы потом иметь возможность в течение года подать соответствующие заявки на мировом рынке.
Также есть вопросы по договорам лицензирования нематериальных активов. В частности, это касается изобретений, оформленных на российские вузы, – они не могут быть отчуждены в проектную компанию, но возможно заключение лицензионного договора. Или может быть исключительная лицензия на определенную территорию. И тогда на базе этой интеллектуальной собственности может быть создан бизнес. Вопросы оформления, передачи и защиты информации очень важны для стартапов, потому что у них нет основных средств, и инвестиции они могут получить только под свою интеллектуальную собственность и под команду, способную эту интеллектуальную собственность довести до готового продукта.
Вы говорили сейчас о консультантах, которым компании выделяют долю акций?
В проектах «Безопасный интернет» и Tekmi консультанты действительно получают долю в компании. В проектной компании несколько участников: инвесторы (ФПИ РВК), получающие долю из инвестиций; сама команда проекта, которая получает долю за свои нематериальные активы и за свой труд. Команда, реализующая проект, может какую-то часть из своей доли выделить на консультантов. Естественно, не все консультанты должны получать долю в компании. Мы говорим только о тех ключевых специалистах, которые могут обеспечить проекту кардинальный прорыв. Какие-то услуги консультантов просто оплачиваются проектной компанией.
С другой стороны, есть консультанты, которых нанимает Фонд. Вот это то, о чем я говорил: когда мы обучаем и венчурных партнеров, и проектные команды управлению нематериальными активами, оценке интеллектуальной собственности, структурированию сделок. В прошлом году мы провели тринадцать мероприятий по всей стране: в Томске, Новосибирске, Иркутске, Санкт-Петербурге, Москве, Омске, Красноярске и др. Это были тренинговые сессии для проектных команд. Они оказались очень эффективными. Потому что когда эти команды приходят получать у нас инвестиции, у них уже возникает гораздо меньше вопросов о том, как структурировать сделку, как подготовить соглашение участников для проектной компании. Фактически мы тем самым экономим свое время и юридические ресурсы Фонда.
Сталкивались ли вы с форматом бесплатного менторства, когда эксперты с большим опытом просто приходят и делятся своими знаниями?
Эта практика находится в зачаточном состоянии. У нас есть люди, готовые помогать проектам. Но надо понимать, что для них это некая факультативная работа. Она строится на личных контактах, на знакомствах, на договоренностях, которые есть у Фонда или у проектных команд. У нас, например, есть круг экспертов, которых мы знаем, к которым мы обращаемся за бесплатными консультациями, и они нам помогают. Но естественно, для них это не работа. И мы понимаем, что не можем от них требовать выполнения неких действий определенного объема в определенные сроки. Мы можем только просить и получать что-то в ответ. Кому-то это интересно, потому что эти люди занимаются бизнес-ангельской деятельностью; кому-то интересны перспективные направления. Но все-таки,
когда мы говорим о развитии стартапа, то ориентироваться только на бесплатных менторов не получится.
Много ли желающих работать в таком формате?
Не очень много. Может быть, это проблема, а, может быть, нет. Сложно сказать. Ведь у нас и стартапов гораздо меньше, чем в США, и количество сделок в России несоизмеримо с развитыми странами.
Возможно, когда-нибудь это станет действительно бизнес-культурой. Но эффективная деятельность в области поддержки молодых ученых, стартаперов возможна только при наличии большого количества людей, уже достигших успехов на этом поприще.
Можно вспомнить пирамиду потребностей Маслоу: вопросы самореализации и собственной самооценки — это самая вершина.
Когда появятся люди, для которых эти высшие потребности окажутся приоритетными, и для них будет важно и интересно передать свой опыт, оставить некий след на Земле, как раньше говорилось, эти люди пойдут преподавать.
Могут появиться соответствующие курсы в университетах. Сейчас ведь у нас очень мало практиков в образовательной среде, которые бы делились непосредств енно тем, что нужно для дела, а не просто читали теорию. Наверное, в этот же момент возникнет сообщество людей, которые будут помогать стартапам своим советом бесплатно.
Работают ли какие-нибудь факторы, помимо высших потребностей? Наращивание репутации, социальный капитал?
Сейчас в стране у нас действует несколько посевных фондов. Когда фондов в стране будет много и будет больше поддержки стартапам, тогда возникнет большая потребность в экспертах, консультантах, менторах для проектов. Тогда уже будет и некий рынок социального капитала, который потом, возможно, конвертируется в деньги непосредственно от проекта и через какой-то иной механизм где-то в других местах.
Таким образом, в настоящий момент наиболее распространены две описанные вами модели.
Да. Первая модель — это когда консультант получает либо долю, либо инвестиционные деньги, но не такие большие. Для посевной стадии важна скорее доказательная часть работоспособности. А продвижение на рынок и развитие проекта – это уже поздняя стадия. Вначале нужно показать, что на основе такого-то нематериального актива можно сделать бизнес. И посевные деньги выделяются команде на запуск бизнеса: формирование команды, создание некоего прототипа, который можно показывать инвесторам следующих стадий. Поэтому деньги на консультации там небольшие. Но они есть. Поэтому в этой части работает практика выделения доли в компании.
Вторая модель – это модель, которую использует уже сам фонд – участник инвестируемых компаний или потенциальный участник проектов, которые ему интересны. Здесь мы ориентируемся на важные нам вопросы защиты интеллектуальной собственности компании, в которую мы инвестируем.
Понятно, что в процессе будут возникать (и возникают) вопросы, которые тоже нужно решать. Это вопросы аудита, бухгалтерского учета, юридические — как грамотно построить корпоративную структуру. Потому что с самого начала компания должна ориентироваться на то, что потом будут приходить инвесторы следующих стадий, и они будут проводить тщательную проверку. Компания должна стремиться с самого начала вести все свои процедуры четко и понятно для крупных инвесторов. Очень важны вопросы работы совета директоров, оформления корпоративных решений, документов, протоколов и т.д.
Когда 2-3 человека работают в стартапе, они считают, что можно что-то сделать потом, а пока это неважно. Но на самом деле это очень важно, потому что
с момента получения первой инвестиции команда уже должна работать на поиск следующего инвестора.
И ей будет очень сложно это сделать, если в корпоративном управлении будет беспорядок.
Есть ли принципиальная разница в работе и услугах консультантов в зависимости от модели?
Есть. Когда мы говорим о консультациях, которые проводит фонд совместно с привлеченными экспертами, это, прежде всего, образовательная часть – разбор неких кейсов, которые мы совместно прорабатываем. Потому что все ошибки – типовые. Когда же мы говорим о менторах, которые курируют проекты и получают в них долю, то здесь решаются индивидуальные вопросы, которые требуют как раз привлечения своих собственных связей и методов продвижения опять же на личностном уровне.
Как исходя из вашей практики, реализуется менторство в нашей стране?
Практика менторства и привлечение консультантов очень важны для развития молодых компаний, особенно для стартапов, делающих свои первые шаги. В этот период важно грамотно выстроить стратегию развития компании, просчитать все возможные риски и оперативно отреагировать на возникающие проблемы.
Компании необходимо понимать, что собственными силами эти проблемы очень сложно решить, и что консультанты – это люди, которые также заинтересованы в развитии стартапа, а не мошенники, желающие забрать деньги или долю в компании.
Сейчас в портфеле Фонда посевных инвестиций РВК более сорока проектов. Одобрено более пятидесяти сделок, десять находятся в процессе структурирования и заключения. Все эти компании находятся на совершенно разных этапах посевной стадии – одни на самых ранних, а другие уже фактически выходят на рынок. Проблемы есть и у тех, и у других компаний, но в каждом случае нужны свои консультанты. Например, у ФПИ РВК и нашего венчурного партнера компании Softline есть интересный проект Tekmi. Запущен первый коммерческий продукт на рынок – это сервис объединенных коммуникаций, который сейчас предоставляет услугу виртуального номера. Менее чем за год проект достиг больших результатов. Главным залогом успеха стала готовность команды расширить число участников и привлечь к работе над проектом консультанта соответствующего уровня. Им стал Арсений Тарасов, в настоящее время – генеральный директор компании Adobe Systems в России и СНГ, до этого занимавший ключевые посты в российском представительстве Siemens.
Отмечу, что для IT-проектов важно следовать глобальным трендам и использовать современные принципы работы, в частности, когда привлекаемые к работе лучшие специалисты получают опционы или доли в компании. К сожалению, некоторые команды, в частности из регионов, этого не понимают. Многие инноваторы, придумав что-нибудь, не хотят этим делиться. И сидят со своими проектами, не зная, как их реализовывать. Любые предложения по подключению к проекту профессиональных консультантов они воспринимают как попытки забрать частичку их собственного «я». И смотрят на потенциальных менторов скорее как на «торменторов» (от tormentor, англ. – мучитель, «Полит.ру»).
Но надо понимать, что проект стоит ровно столько, сколько за него дают, и каким бы интересным ни было изобретение, если оно не реализовано, то оно ничего не стоит.
Реализовать изобретение его создатели могут не всегда, потому что помимо научной составляющей, нужна еще бизнес-компетенция. Задача привлекаемых к проектам консультантов состоит именно в том, чтобы помогать командам развивать бизнес-направления, переводить на более высокий уровень вопросы маркетинга, защиты интеллектуальной собственности и так далее. Именно этого понимания не всегда хватает разработчикам.
Еще один пример – наш проект «Безопасный интернет». Это сервис родительского контроля для интернет-провайдеров и потребителей, который позволяет оградить детей от нежелательной информации. К работе над этим проектом также были привлечены лучшие специалисты, в том числе – психологи из МГУ. Сейчас проект стал партнером системы рейтингования сайтов Web of Trust. Это – используемый в Google рейтинг сайтов по вредоносному содержимому.
Фонд посевных инвестиций РВК также ведет консультации и обучение венчурных партнеров и проектных команд, что позволяет повысить компетенцию в тех областях, которые критически важны и для стартапов, и для консультантов. Областей которые в России традиционно находятся на зачаточном уровне. В частности, это вопросы управления нематериальными активами. Как правило, уровень знаний изобретателей и инноваторов сводится к тому, что надо что-то запатентовать. В этот момент, пожалуй, и теряется вся ценность продукта в качестве основы бизнеса. Потому что
для разных продуктовых стартапов должны быть совершенно различные стратегии защиты нематериальных активов.
Для кого-то единственно возможным путем будет введение режима коммерческой тайны, то есть защиты нематериальных активов как ноу-хау. Кому-то вопросы патентования и приоритетов важны с точки зрения сроков подачи заявок - для того, чтобы иметь приоритет и возможность закрытия этого же изобретения на зарубежных рынках. Это очень важно для проектов в сф ере биотехнологий, потому что российский рынок биопрепаратов составляет 1-2% от американского. Биотехнологические проекты, которые есть у нас и которые ориентированы на зарубежный рынок, мы стараемся до последнего момента не патентовать здесь, чтобы потом иметь возможность в течение года подать соответствующие заявки на мировом рынке.
Также есть вопросы по договорам лицензирования нематериальных активов. В частности, это касается изобретений, оформленных на российские вузы, – они не могут быть отчуждены в проектную компанию, но возможно заключение лицензионного договора. Или может быть исключительная лицензия на определенную территорию. И тогда на базе этой интеллектуальной собственности может быть создан бизнес. Вопросы оформления, передачи и защиты информации очень важны для стартапов, потому что у них нет основных средств, и инвестиции они могут получить только под свою интеллектуальную собственность и под команду, способную эту интеллектуальную собственность довести до готового продукта.
Вы говорили сейчас о консультантах, которым компании выделяют долю акций?
В проектах «Безопасный интернет» и Tekmi консультанты действительно получают долю в компании. В проектной компании несколько участников: инвесторы (ФПИ РВК), получающие долю из инвестиций; сама команда проекта, которая получает долю за свои нематериальные активы и за свой труд. Команда, реализующая проект, может какую-то часть из своей доли выделить на консультантов. Естественно, не все консультанты должны получать долю в компании. Мы говорим только о тех ключевых специалистах, которые могут обеспечить проекту кардинальный прорыв. Какие-то услуги консультантов просто оплачиваются проектной компанией.
С другой стороны, есть консультанты, которых нанимает Фонд. Вот это то, о чем я говорил: когда мы обучаем и венчурных партнеров, и проектные команды управлению нематериальными активами, оценке интеллектуальной собственности, структурированию сделок. В прошлом году мы провели тринадцать мероприятий по всей стране: в Томске, Новосибирске, Иркутске, Санкт-Петербурге, Москве, Омске, Красноярске и др. Это были тренинговые сессии для проектных команд. Они оказались очень эффективными. Потому что когда эти команды приходят получать у нас инвестиции, у них уже возникает гораздо меньше вопросов о том, как структурировать сделку, как подготовить соглашение участников для проектной компании. Фактически мы тем самым экономим свое время и юридические ресурсы Фонда.
Сталкивались ли вы с форматом бесплатного менторства, когда эксперты с большим опытом просто приходят и делятся своими знаниями?
Эта практика находится в зачаточном состоянии. У нас есть люди, готовые помогать проектам. Но надо понимать, что для них это некая факультативная работа. Она строится на личных контактах, на знакомствах, на договоренностях, которые есть у Фонда или у проектных команд. У нас, например, есть круг экспертов, которых мы знаем, к которым мы обращаемся за бесплатными консультациями, и они нам помогают. Но естественно, для них это не работа. И мы понимаем, что не можем от них требовать выполнения неких действий определенного объема в определенные сроки. Мы можем только просить и получать что-то в ответ. Кому-то это интересно, потому что эти люди занимаются бизнес-ангельской деятельностью; кому-то интересны перспективные направления. Но все-таки,
когда мы говорим о развитии стартапа, то ориентироваться только на бесплатных менторов не получится.
Много ли желающих работать в таком формате?
Не очень много. Может быть, это проблема, а, может быть, нет. Сложно сказать. Ведь у нас и стартапов гораздо меньше, чем в США, и количество сделок в России несоизмеримо с развитыми странами.
Возможно, когда-нибудь это станет действительно бизнес-культурой. Но эффективная деятельность в области поддержки молодых ученых, стартаперов возможна только при наличии большого количества людей, уже достигших успехов на этом поприще.
Можно вспомнить пирамиду потребностей Маслоу: вопросы самореализации и собственной самооценки — это самая вершина.
Когда появятся люди, для которых эти высшие потребности окажутся приоритетными, и для них будет важно и интересно передать свой опыт, оставить некий след на Земле, как раньше говорилось, эти люди пойдут преподавать.
Могут появиться соответствующие курсы в университетах. Сейчас ведь у нас очень мало практиков в образовательной среде, которые бы делились непосредств енно тем, что нужно для дела, а не просто читали теорию. Наверное, в этот же момент возникнет сообщество людей, которые будут помогать стартапам своим советом бесплатно.
Работают ли какие-нибудь факторы, помимо высших потребностей? Наращивание репутации, социальный капитал?
Сейчас в стране у нас действует несколько посевных фондов. Когда фондов в стране будет много и будет больше поддержки стартапам, тогда возникнет большая потребность в экспертах, консультантах, менторах для проектов. Тогда уже будет и некий рынок социального капитала, который потом, возможно, конвертируется в деньги непосредственно от проекта и через какой-то иной механизм где-то в других местах.
Таким образом, в настоящий момент наиболее распространены две описанные вами модели.
Да. Первая модель — это когда консультант получает либо долю, либо инвестиционные деньги, но не такие большие. Для посевной стадии важна скорее доказательная часть работоспособности. А продвижение на рынок и развитие проекта – это уже поздняя стадия. Вначале нужно показать, что на основе такого-то нематериального актива можно сделать бизнес. И посевные деньги выделяются команде на запуск бизнеса: формирование команды, создание некоего прототипа, который можно показывать инвесторам следующих стадий. Поэтому деньги на консультации там небольшие. Но они есть. Поэтому в этой части работает практика выделения доли в компании.
Вторая модель – это модель, которую использует уже сам фонд – участник инвестируемых компаний или потенциальный участник проектов, которые ему интересны. Здесь мы ориентируемся на важные нам вопросы защиты интеллектуальной собственности компании, в которую мы инвестируем.
Понятно, что в процессе будут возникать (и возникают) вопросы, которые тоже нужно решать. Это вопросы аудита, бухгалтерского учета, юридические — как грамотно построить корпоративную структуру. Потому что с самого начала компания должна ориентироваться на то, что потом будут приходить инвесторы следующих стадий, и они будут проводить тщательную проверку. Компания должна стремиться с самого начала вести все свои процедуры четко и понятно для крупных инвесторов. Очень важны вопросы работы совета директоров, оформления корпоративных решений, документов, протоколов и т.д.
Когда 2-3 человека работают в стартапе, они считают, что можно что-то сделать потом, а пока это неважно. Но на самом деле это очень важно, потому что
с момента получения первой инвестиции команда уже должна работать на поиск следующего инвестора.
И ей будет очень сложно это сделать, если в корпоративном управлении будет беспорядок.
Есть ли принципиальная разница в работе и услугах консультантов в зависимости от модели?
Есть. Когда мы говорим о консультациях, которые проводит фонд совместно с привлеченными экспертами, это, прежде всего, образовательная часть – разбор неких кейсов, которые мы совместно прорабатываем. Потому что все ошибки – типовые. Когда же мы говорим о менторах, которые курируют проекты и получают в них долю, то здесь решаются индивидуальные вопросы, которые требуют как раз привлечения своих собственных связей и методов продвижения опять же на личностном уровне.
Похожее
Новый партнер Фонда посевных инвестиций РВК
Количество портфельных проектов Фонда посевных инвестиций РВК увеличилось
Число портфельных компаний Фонда посевных инвестиций РВК достигло 11
Фонд РВК через полгода впервые выйдет из ряда своих проектов
КРИТБИ стал венчурным партнером Фонда посевных инвестиций РВК